Материал из журнала "Пробуждение" № 20 за 1916 года.

Кто прав?

Статья В. Свенцицкого

Церковная жизнь связана в России с государственной столь крепкими «узами», что нет никакой возможности провести границы и установить, где кончается святая соборная и апостольская церковь и где начинается «Свод законов Российской Империи»...

Помню, однажды мне пришлось беседовать с покойным митрополитом Антонием об отделении церкви от государства. Владыко внимательно меня выслушал, а потом мягко сказал:

— Вы упускаете из виду, что это не связь, а единство двух начал— ведающих различные области. При таком условии «разделение»—это рассечение живого организма надвое. А отсюда неминуемая смерть.

Метрополит Антоний был один из просвещеннейших и благороднейших русских иерархов. Он всегда был искренен. И слова его о «единстве» государственного и церковного начала—выражают подлинное убеждение церковников.

Тем удивительнее, что теперь, когда поднят вопрос о реформе прихода, среди руководителей официальной церкви явилось сомнение:

— Могут ли законодательные учреждения обсуждать этот церковный вопрос?

Спохватились!

Да почему же не могут, когда никаких «чисто» церковных вопросов, кроме тех, о которых пишутся в академиях никем не читаемые диссертации—у нас не существует вовсе. Каждый общественно-церковный вопрос связан с деньгами и с полицией. Но деньги, т.-е. кредиты, нельзя получить без Государственной Думы. А полицию нельзя получить без «междуведомственного соглашения» с министерством внутренних дел. Значит, вопрос «компетентными» законодательными палатами рассматривать законопроект о приходе — надо снять с очереди.

Плохо ли, хорошо ли это, но при данном церковном строе—реформа прихода это дело полуцерковное и полугосударственное.
Церковь может и должна добиваться наибольшего соответствия этой реформы с «канонами». Это все, что она может сделать.

Но, как ни странно, роли представителей церкви и представителей государства поменялись:

Госуд. Дума—защищает древний канонический строй.

Представитель Синода—стоит на точке зрения целесообразности для данного момента, т.-е. «сообразуется с веком сим»...

Не даром епископ Андрей уфимский определенно заявил, что церковную реформу приходится ждать от Госуд. Думы.
Борьба вокруг этого вопроса разгорается все сильней. И естественно касается прежде всего основного положения реформы, с которого и должно все начаться:

— Быть или не быть у нас выборному духовенству?

Это живой нерв реформы. В зависимости от того, как решат вопрос о выборности—на практике будут решены и все остальные вопросы. Все «пункты» реформы—превратятся в бездушные канцелярские предписания «за № таким-то», коль скоро не будет в центре прихода достойного пастыря.
Все согласны, что с этого надо начать. Но именно в этом-то пункте и сосредоточены главнейшие разногласия.

Митрополит Питирим—сторонник «выборности». Но петроградское духовенство высказалось против.

Епископ Анатолий томский—сторонник «выборности», а собрание томского духовенства—высказалось против.

Епископ саратовский Палладий на собрании духовенства заявил, что нам нужны «не реформы, а оживление».    

«Собор» епископов, духовенства и мирян—послал из Владимира киевскому Митрополиту телеграмму с слезной просьбой: реформировать только церковное пение и отчетность, а все остальное оставить в прежнем виде.

И, наконец, Андрей уфимский издал «явочным порядком» свои знаменитые отныне «правила», по которым выборы кандидатов на священнические места предоставляются самим прихожанам.

Из этого беглого обзора существующих разногласий уже видно, как остро стоит «выборный» вопрос в церковной среде. Любопытно, что когда заходит речь о реформе архиерейской власти—либеральным оказывается белое духовенство, за сохранение старого порядка стоят епископы. Когда же поднят вопрос о белом духовенстве, «либералами» оказались иерархи: Питирим, Анатолий, Андрей... а «консерваторами» белое духовенство...

Кто победит в этой борьбе—предугадать трудно. Не надо забывать, что на стороне «белого духовенства» и против выборности—стоят и многие видные иерархи...

Но нас интересует другой вопрос: кто прав?

И на этот вопрос мы должны дать ответ без малейших колебаний:

— Правы сторонники выборного начала.

Несомненно, что первые пастыри были выбраны народом и уж затем рукоположены во диаконы и священники.

Канонические правила категорически требуют выборности.

Но скажут:

— Не «устарели» ли эти каноны?

Ведь, говорится же в постановлениях собора:

— Аще кто позовет врача жидовина да извержется и все сообщающиеся с ним.

Неужели же «отлучать от церкви» всех приглашающих врачей «жидовинов» и дергающих у них зубы?

Да, нельзя настаивать на безусловном исполнении каждого «канона».
Но «выборность» становится необходимой реформой и не только по этим «формально-церковным» основаниям. Она так же неизбежна и в том случае, если мы будем «сообразоваться с веком сим».

Пастырь—это «душа прихода». Его должны любить. Ему должны верить. А для этого его должны знать.
У нас пастырей назначают в приход. «Дети» впервые видят своего «отца». Когда он приезжает «на место». Какое у них к нему отношение? Как к чужому. Хорошо, если новый батюшка «понравится». А если нет? Ведь, «насильно мил не будешь». И вот отношение к нелюбимому, чужому «пастырю» мало-помалу начинает отражаться на отношении к Церкви. Можно сказать смело, что добрая половина уходящих в сектантство делает это по нелюбви к пастырям.

Иное дело выборный священник.

Выберут только достойного. Только того, кому могут по совести дать имя «отца». Выберут не только того, кого знают, но и который в свою очередь знает будущую паству. Знает условия жизни. Знает боли их и радости. Такого кандидата уже не трудно подготовить в смысле тех специально-церковных знаний, которыя нужны священнику. Единственное практическое возражение против этого порядка, что в наших селах не везде найдутся подходящие кандидаты. Но на это ответ прост: там, где не найдется—пусть назначаются. Это уж будет «горькая необходимость».

Итак—будущее нашей церковной жизни прежде всего зависит от того, дадут ли нам выборное духовенство.

В. Свенцицкий.