По материалам периодической печати за декабрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Четверг, 28 декабря.     

Борьба между старыми порядками и революцией продолжается теперь уже совершенно ясными лозунгами.
"Облетели цветы" мелкобуржуазной фразеологии, и оборонцы, обороняющие буржуазию от власти рабочих и крестьян, уже совершенно явно несут свое буржуазное знамя.

Правые эсеры, меньшевики-оборонцы, кадеты и т. п. буржуазные партии дружно вступили в борьбу против рабочих и солдат, утверждая, что революция ими "делается против буржуазии". И ненависть их к неимущим, трудящимся слоям народа, которые сбросили с себя ярмо рабства и стремятся установить собственными силами народную жизнь, показывает, что они всецело на стороне буржуазии и не с сегодняшнего дня, что это партии убежденно стремящиеся подчинить трудящийся народ власти буржуазии.

„Патриотизм" этих партий заключается в том, чтобы восстановить „державные" права России, т. е. буржуазных правящих слоев, над трудовым населением всех народностей. Отсюда их симпатии к буржуазным органам национальностей, населяющих Россию—к Раде напр. Отсюда восхваление и поддержка Калединского бунта, юнкерских восстаний, саботажа чиновников и т. д.

В революцию трудящихся масс против буржуазного строя, в революцию социалистическую, эти мелкобуржуазные и буржуазные партии входят враждебной силой.

И борцам за рабочую и крестьянскую революцию приходится бороться с ними, нападающими с тыла, в то время, как прочая буржуазия ведет поход с фронта, объединившись в международный комплот с одним лозунгом: покорение трудящихся масс.

Но сознательные солдаты, рабочие и крестьяне знают, что от дружных их усилии зависит все будущее страны.
Сломаны преграды и сорваны капиталистические путы и теперь предстоит закрепить наши завоевании и не попасть в то же положение, из которого выбились с такими жертвами и трудами.

Достичь этого можно лишь своей солидарностью и единством действий. Мы должны отсечь прочь всякую политику соглашательства с буржуазией, ибо для нас дело не в том, чтобы достичь с ней соглашения, а в том, чтобы укрепить свою власть, чтобы сломить ее сопротивление.

Мы должны твердо верить в свои силы и знать, что никто не может победить объединенной силы рабочих и крестьян, если она единодушна.

Буржуазный строй кончается. Мы должны единодушно отстаивать и укреплять новый строй, строй свободной социалистической России.

Армия и флот рабочей и крестьянской России 1917, №30  28 дек. (10 янв.)

ДНЕВНИК

— Вся власть советам!
— Над чем?

Хлеба нет, или его не дают крестьяне. Деньги уплыли или спрятаны. Транспорт совершенно расстроен. Промышленность в невероятном упадке. Торговый аппарат разбит. Культурное сельское хозяйство разорено. Финансы переживают опаснейший кризис.

Вся власть советам!
Над кем?

Над солдатами, солдатами и снова солдатами и частью рабочими. Народ не покорился, но сдался, почти вся интеллигенция в очевидной оппозиции, а для того, чтобы заставить ее молчать при помощи явных и бесцеремонных уверток и насилий, сорвано Учредительное Собрание, вырван язык у независимой печати.

Правительство воюет со страной, как Хронос, пожиравший своих детей. Теперь не секрет, что оно не хочет быть народной властью, ибо оно боится Учредительного Собрания, где должна быть создана истинно народная власть, отвечающая интересам и чаяниям всего народа, а не эгоизму отдельного класса. Ведь только наивные могут поверить, что нашей страной управляет власть, опирающаяся на народную волю. Официальный титул новой власти—«рабочее и крестьянское правительство».

Но даже и в этот титул нужно ввести существенную поправку. Та масса крестьянства, которая отдала свои голоса в Учредительное Собрание т. наз. правым эс-эрам, те рабочие, которые голосовали за эс-де меньшевиков, против новой власти. Совет народных комиссаров—создание третьей русской революции —опирается преимущественно на солдат и часть рабочих. Черпая свою популярность в лозунге „немедленный мир", советское правительство не может не понимать, что оно держится до тех пор, пока страна не демобилизована: что дать народу, когда война будет закончена?

Миллион рабочих вернется к неподвижным фабричным станкам, «расшинеленное» крестьянство придет в победневшую деревню, в пустующие помещичьи экономии, частью выжженные и разрушенные. Тогда сразу начнется процесс отрезвления даже среди той немногочисленной части крестьянской массы, которая поддерживает советскую власть. Рабочий класс, столь же бедный, как и прежде, окажется в пустующих заводах и фабриках, у безмолвных станков и не дымящихся труб.

Процесс обеднения и разрушения России начался до октябрьского переворота. Мы быстро пошли к гибели еще при временном правительстве Керенского. Но после октябрьских событий этот процесс двинулся с невероятной быстротой. Каждый новый день решительно приближает нас к катастрофе, зародыши которой относятся еще к началу войны, так несчастно и бездарно принятой бессовестными слугами Николая II...

Вся власть советам!

Хочется смеяться над этим вызывающим тщеславным лозунгом, ежечасно повторяемым, среди всеобщего обеднения, разобщения, кровавой гражданской распри,—в стране, положенной навзничь и придавленной сапогом немецкого солдата. Но не до смеху теперь. Потворство классовому эгоизму, лени и жадности черни, легкомысленное отношение к достоянию народа, беспечная близорукая политика в области финансов, детская попытка заключить самостоятельно «честный» мир да еще «демократический» с торжествующим победителем—все это настолько трагично, настолько безысходно, что дальше, кажется, идти некуда.

А власть «народных комиссаров» не сдается, но грозит заставить всю страну молчать и повиноваться.

Чему? Ради чего?

Ради мира! Но это не может быть мечтой всего народа, ибо кто же не знает, что мы капитулировали и что мы погибли, как великая держава! Оформить, облечь в «мирный договор»; капитуляцию, покорность, принесенную на коленях перед всесильным Гинденбургом, это не мир, это тем более не «честный» «демократический» мир. Это—несчастье, примеры которого бывали в истории в память о котором из поколения в поколение перейдет с величайшим укором народа правителям, виновникам страшного унижения.

Мир Троцкого будет, но как только закончится война, народ поймет истинный смысл этого странного словосочетания и тогда... Тогда он проклянет и тех, кто начал эту войну, и тех, кто ее закончил.

Нет, ради такого мира честная интеллигенция народа не снимет шапки перед властью.

Молчать и повиноваться!
Ради чего еще?

Ради блага и счастья народа.
Хотелось бы верить, что это так, что счастье и благо народа—не обманные слова, а искренняя программа действий новой власти.

Но когда вы видите, что эта власть для своего господства уже два месяца воюет с народом, что она ради сегодняшнего торжества обещает беднейшим классам все и не может дать и не даст ничего, что она не заглядывает даже в завтрашний день,—вы не можете смазать:

— Я повинуюсь за совесть.

Когда все разрушается, когда дороги останавливаются, когда актам и декретам правительства не верят, когда хлеб отнимают друг у друга, когда народ почти не работает, солдаты разбегаются, а офицерство—новое офицерство самочинно разоружается, когда все основано на захвате, а власть работает только для себя, вы не можете сказать:

— Я повинуюсь не за страх, а за совесть.  

 
Н. Камский.

Голод и анархия в России

Анархия на Волыни все расширяется и расширяется. Ежедневно с мест поступают крайне тревожные сведения и ходатайства о присылке надежных войск для охраны мест от разгрома.

По полученным «Землей и Волей» сведениям, работа на сахарных заводах везде приближается к концу.
В прошлые годы работы на сахарных заводах до сих пор были уже закончены. В этом же году, в связи с политическими событиями в стране, работа будет закончена не ранее 20 января 1918 года.

Из полученных акцизным ведомством сведений усматривается, что сахарная промышленность на Волыни, по сравнению с прошлым годом, понизилась на 60 процентов.

В губернской продовольственной управе получены тревожныя известия об остром продовольственном кризисе на Волыни.

Со всех сторон поступают ходатайства о присылке хлеба, ибо население голодает.    

Председатель «Викжеля» Малицкий телеграфировал в десятых числах декабря:

«Николаевская жел. дорога через 3—5 дней прекращает движение вследствие неимения хлеба и других продовольственных продуктов для жел.-дор. служащих. Хлеба нет уже несколько дней. Подвоз совершенно прекратился».

В Воронеже хлеба нет. Подвоз муки и других продовольственных продуктов совершенно прекратился. В гарнизоне сильное брожение, грозящее вылиться в грозный бунт. В городе повальные грабежи и убийства.

Фельдшер старо-соснинского участка, Бугурусланскаго уез., Самарской губ., доносит в бугурусланскую уездную земскую управу о заболеваниях среди населения происшедших от недоедания. Одновременно с этим в управу им доставлены мука и хлеб из лебеды, которым питается население.

Много желудочных заболеваний вызывает такой хлеб, но другого достать невозможно.

Петроград, 23 декабря.

„В Германии происходят массовые аресты независимых социалистов",

— такие известия приносят телеграммы.

Там, в Германии, как и у нас перед революцией, идет борьба революционной социалистической демократии с монархизмом и капитализмом. В этой стране организаций рабочий класс имел сильную партию, но и правящий класс также хорошо и еще лучше сорганизован и располагает громадными средствами воздействия на трудящиеся массы. И там борьба против монархического капитализма несомненно гораздо труднее, чем таковая же была в России и даже чем та, которая ведется сейчас в России.

За время войны левые социал-демократы, опирающиеся на наиболее сознательные массы рабочих, уже не однажды демонстрировали свою вражду к буржуазному строю, детищем которого является проклинаемая трудящимися массами всех стран война.

Были там демонстрации и „голодные бунты", и восстание во флоте.

„Конституционная свобода" дорого обходится нашим немецким товарищам в их борьбе за пролетарскую свободу. Давно уже там набиты тюрьмы немецкими рабочими, как польскими набиты в Польше, латышскими — в Латвии, бельгийскими—в Бельгии. В прошлом году еще сообщалось, что в тюрьмах Германии заключено свыше 250.000 борцов за свободу. С тех пор ни борьба, ни аресты не прекращались, а сейчас вот, в то время, как русская буржуазия руками Рады, Калединых, Корниловых и Дутовых стремится победить русскую революцию, немецкая буржуазия стремится победить немецкую революцию, которая медленно, но неизбежно приближается.

Германский рабочий класс, конечно, понимает, что для русской революционной демократии неприемлемы условия германского правительства и могут быть приемлемы лишь условия германского народа. Германская буржуазия вынуждена играть фальшивую игру во все стороны, и это обстоятельство помогает прозреть обманутым народным массам. Пока впереди идет застрельщиком социалистический пролетариат и несет непомерно большие жертвы людьми, ибо массовые аресты интернационалистов рабочих идут почти четыре года.    

Но „так было — так будет". Мы же пережили в одном поколении различные фазы революции и на своем примере получили подтверждение теорий революционной социал-демократии. „Так будет" и там, на этом культурном и опередившем нас Западе, потому что война также расшатала и подточила европейский мощный доселе буржуазный строй, как и наш, неокрепший еще, просоленный гнильем самодержавия и потому павший.

Были и у нас "массовые аресты независимых социалистов", были при царском строе, были при буржуазно-республиканском строе,—были и революции.

То же будет как в Германии, так и в других странах.

Мы со своей стороны не можем сложить оружия в своей стране, ибо полная победа над нашей буржуазией, даст победу и германской революции.

Армия и флот рабочей и крестьянской России 1917, №28 - 23 дек. (5 янв.)

Еще по теме