По материалам периодической печати за октябрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Перед восстанием

Столичная печать продолжает разоблачать большевиков, затеявших вторую безумную, преступнейшую авантюру.

Центральный исполнительный комитет советов рабочих и солдатских депутатов, приглашая рабочих и солдат воздержаться от поддержки затеянного большевиками, определенно говорит о них:

„Товарищи! Центральный исполнительный комитет совета раб. и солд. депутатов еще раз обращается к вашему революционному разуму и революционному долгу.

За вашей спиной действуют провокаторы, погромщики, контрреволюционеры».

Это, конечно, не смущает большевистских воевод, в частности, Троцкого. На заседании представителей полковых и ротных комитетов, он, наконец, показал всего себя, весь свой авантюризм.

В речи Троцкого, отмечают его заявление,— говорит "День",—что, когда власть будет передана советам, он призовет бывших погромщиков и они также будут творцами революции.

Здесь что ни слово, то перл: во-первых, заявленное гордо: «он призовет, а, во-вторых, и самое важное, обнажающее подлинную, неприкрашенную суть авантюры, он призовет творить революцию, творить дело народное, великое дело, бывших погромщиков- бывших палачей и бывших Иуд, глумившихся над родиной, над народом, продававших их.

На заседании представителей петроградских воинских частей, состоявшемся 21 октября, выступил, между прочим, делегат центрального исполнит. комитета Буткевич. По его мнению, время для захвата власти советами еще не настало. Учредительное Собрание уже не за горами: с другой стороны, Петрограду угрожает нашествие врага.

— Верите ли вы в Учредительное Собрание?—обращается Буткевич к большевикам? (Голос с мест: «нет»).

Тогда ясно, что вы стремитесь сорвать его.

Эту же политику перед восстанием вели и московские большевики.

21 октября состоялось экстренное пленарное заседание московского сов. рабочих и солд. депутатов, созванное по вопросу об организации власти и борьбе с экономической разрухой. Первым оратором выступил большевик Бухарин, доказывавший, что положение России таково, что единственный способ спасения заключается в передаче всей власти советам.

Бухарину возражал соц.-дем. меньшевик Кибрик, который говорил, что предложение Бухарина—недвусмысленная попытка сорвать Учредительное Собрание.

С большим вниманием собрание выслушивало речь представителя фронта, который заявил, что суждения и разговоры, подобные сегодняшним, всем набили оскомину; солдатам надоело слушать эти словоизвержения, ибо от них никакого толка нет. Солдаты скоро совсем перестанут верить советам. Если большевики воображают, что они своими мерами спасут положение, они жестоко ошибаются. Фронт не окажет ни малейшей поддержки большевикам и через 2—3 недели после того, как они захватят власть, на фронте начнется такая анархия, которая грозит потопить революцию в крови.

Один из меньшевиков совета процитировал письма Каменева и Зиновьева имеющие все признаки провокации (не их ли затея и недавний солдатский мятеж в Иркутске?). Бухарин пробовал защищать Каменева и Зиновьева, но это ему плохо удалось. Солдаты и социалисты-революционеры с места кричали:

— Вам не удастся оправдать провокаторов.

Голосуются две резолюции—большевиков и меньшевиков. Принимается резолюция большевиков в духе Бухарина.

После этого меньшевики и социалисты-революционеры сделали заявления, что они слагают с себя всякую ответственность за последствия.

Один из большевиков провоцировал, явно обманывая, что большевики в настоящее время опираются на массы, что за ними идут не только все рабочие, но и солдаты. В ответ на это со скамей, занятых солдатами, раздавались восклицания:

— Мы за вами не пойдем; мы вам покажем штыки.

Фронтовые солдаты сдержали свое верное слово, данное родине.

Перед восстанием

Подготовляя свое позорное дело, большевики стремились прежде всего захватить главный военный штаб в Петрограде, дабы свободно распоряжаться войсками в столицах и на фронте.

Образованный ими военно-революционный комитет обращался в штаб с требованием допустить его к постоянному присутствию в штабе и сообщить комитету все приказы, исходящие от штаба. Начальник петроградского гарнизона Полковников отказал в этом и решил созвать представителей полковых комитетов.

Последние, собравшись в Смольном институте, заявили, что штаб может обращаться к ним только через военно-революционный комитет. Полковников в этом собрании объяснил отказ принять штабом комиссара тем, что в штабе имеется уже комиссар центрального комитета советов...

Петроградскому совету нужно было провезти своего—большевика, чтобы иметь непосредственную связь со штабом; непосредственно получать оттуда необходимые сведения.

Центральный комитет советов резко отрицательно отнесся к военно-революц. комитету, считая попыткой захвата власти занятие штаба, и решил поддерживать всемерно правительство.

Но большевистский военно-революционный комитет свое дело делал: он уже был осведомлен о всех войсковых пердвижениях. Около Пскова одна часть им была уже задержана, в Вендене дивизия и два полка отказались идти в Петроград.

Неизвестно, что происходит с юнкерами ударниками, вызванными из Киева.

В Петропавловскую крепость был также назначен свой комиссар для заведывания амуницией и оружием.
Комиссар контролировал телефонограммы штаба.

В заседании петроградского совета большевик Антонов доложил, что военно-революционный комитет в начале существования 20-го октября задержал отсылку из петроградского арсенала в Новочеркасск 10 тысяч винтовок.

Петроградский совет казачьих войск осведомлен был о вызове все тем же большевистским комитетом из Лигова пулеметного полка.

В это время столичные красногвардейцы производили самочинные обыски.

Публики на улицах стало мало...
24-го октября послышались первые выстрелы.

В кулуарах предпарламента (совета республики) заговорили о намерении большевиков арестовать правительство с центральным комитетом советов и распустить предпарламент.

Левые социалисты-революционеры возбудили вопрос об исключении из предпарламента правого сектора с тем, чтобы потом объявить предпарламент конвентом.

Затем, судя по телеграммам, решили совсем разогнать предпарламент. Во главе мятежа стал петроградский совет депутатов и приехавшие на съезд советов большевистские делегаты: к 24-му октября в Петрограде их уже было до 400 человек.

В Москве раздавалось оружие.

В Москве, в районе Девичьего поля, на некоторые фабрики рабочими было доставлено в значительном количестве оружие в виде револьверов и винтовок.

В частности, на Прохоровскую мануфактуру доставлено было оружия четыре воза, на фабрику Гюбнера—два воза.

К 24—25-му большевики были почти готовы—в бой с правительством, со всей страной и даже с фронтом, не пожелавшим поддержатъ кровавое дело авантюристов и предателей.

Здесь не лишне напомнить, какую скверную роль сыграли министры юстиции Зарудный и Малянтович, к моменту организации восстания выпустившие из тюрем почти всех большевиков—июльских мятежников.
Сам министр юстиции Малянтович в связи с делом большевиков, сообщил представителям печати следующие данные для устранения, видите ли, всякого рода недоразумений.

До назначения Малянтовича министром по этому делу было уже освобождено в порядке изменения мер пресечения 141 человек, в том числе 17 офицеров из числа 19 арестованных и 11 человек из числа 15, относительно коих ведение следствия было поручено судебному следователю Александрову, в том числе Луначарский, Троцкий, Колонтай, Суменсон в присяжный поверенный Богдатьев.

За время нахождения Малянтовича в должности министра юстиции освобождены в порядке мер пресечения под залог в 5000 и 3000 руб. из числа лиц, числящихся за судебным следователем Александровым, Ильин-Раскольников, Козловский и другие.

Их освобождение оказалось, к радости большевиков, кстати...

Восстание

24 октября в Смольный институт, по требованию петроградского совета раб. и сол. депутатов прибыли вызванные из Колпино 2 броневых автомобиля, которые были обстреляны за Московоской заставой.
Поздно ночью, 24-го, в управлении петроградской милиции были получены сведения от почт-директора о том, что большевиками произведен захват главного телеграфа.

Что касается захвата петроградского телеграфного агентства, то он, как оказывается, был произведен всего шестью вооруженными лицами.

В Смольный институт прибыл усиленный отряд красной гвардии, который расположился в одном из нижних помещений института. Красногвардейцы прибыли вооруженные винтовками и с пятью пулеметами.
24-го в Смольном институте было большое оживление; все коридоры института были переполнены делегатами съезда, членами петроградского совета и представителями воинских частей. На улицах около Смольного были кое где пикеты. В разных помещениях института установлены пулеметы. В редакции "Голоса Солдата" поставлен пулемет, обращенный к Охтенскому мосту.

Военно-революционный комитет распорядился печатать закрытую правительством большевистскую газету «Рабочий Путь» для бесплатной раздачи ее на фронте в количестве 100 тыс. экземпляров в типографии газеты «Русская Воля».

В начале 4-го часа ночи в типографию «Русская Воля» явилось лицо, уполномоченное военно-революционным комитетом в качестве комиссара, в сопровождение наряда солдат Семеновского полка, во главе с 3-мя офицерами. Комиссар распорядился отпечатать 100 тыс. экз. газеты «Рабочий Путь» на бумаге, реквизированной у газ. «Русская Воля».

Военно-революционный комитет назначил в «Известия Центрального Комитета» всероссийского совета раб. и солд. депутатов цензора В. Д. Бонч-Бруевича. Редактор «Известий» Дан распорядился вместо задержанных статей в номере оставить белые места.

Надежную опору большевики возлагали на обученную красную гвардию, которая насчитывает в Петрограде 40 тыс. чел.

Ход событий

В ночь с 24 на 25 октября произошли такие события.

24 октября вечером положение вр. правительства было довольно благоприятным, —сообщает «Новая Жизнь».—Оказалось, что на стороне большевистского революционного комитета в гарнизоне имелся значительный перевес, а на стороне правительственных войск качественное превосходство. Однако, в ночь с 24 на 25 октября события показали иное. Действия военно-революц. комитета, как они развивались, были весьма планомерны и шаг за шагом он расширял свои успехи. Штаб петроградского военного округа оказался даже не в состоянии осуществить свое постановление о разводе мостов; так, разведенный Николаевский мост был наведен снова красногвардейцами и высланные для вторичной разводки 32 ударника встретили уже на мосту свыше 300 вооруженных матросов и красногвардейцев и не смогли осуществитъ свою задачу.

В 2 часа ночи в руки военно-революц. комитета перешел Балтийский вокзал, и попытки к его возвращению штаб округа оказать не мог. Вызванная из Петрограда 3-я школа прапорщиков не могла прибыть в столицу, несмотря на то, что она обещала прибыть в Петроград походным порядком. Ночью была ликвидирована попытка штаба матросами и красногвардейцами вернуть в свое обладание агентство и главный телеграф. Дальнейшим хозяином агентства стал гвардии резервный текстонский полк.

В 4-м часу утра в штаб округа прибыл верховный главнокомандующий и министр-председатель Керенский. Было созвано совещание, на котором решили запросить отношение казаков к происходящим событиям. Немедленно были посланы по телефону 1-му, 4-му а 14-му донским казачьим и полкам приказания о немедленном выступлении. Кроме этого, казачьим полкам была послана следующая телеграмма:

«Главковерх (верховный главнокомандующий) приказал 1, 4, 14 казачьим полкам, во имя свободы, чести и славы родной земли, выступить на помощь центральным исполнительным комитетам советов революционной демократии, вр. правительству и для спасения гибнущей России.»

Телеграмму подписали: ген.-майор Багратуни, скрепил комиссар центральн. исполнит. комитета раб. и солд. депутатов Малевский.

Казаки, получив приказание выступить, такового немедленно не исполнили, а вступили в переговоры, спрашивая, будет ли вместе с ними выступатъ пехота, и в конце концов заявили, что выступать одни и представлять собой живой мишени они не хотят, и поэтому от выступления воздерживаются. Дальше выяснилось, что наводили справки, намерены ли выступать также некоторые юнкерские училища, которые тоже остались в своих помещениях, причем павловское училище заявило, что оно не может выступать, опасаясь гренадерского полка.

В 7 час. утра, в штаб военного округа пришло известие, что наряд гвардии Кексгольмского полка занял городскую телефонную станцию. Вскоре после этого большинство аппаратов штаба округа было выключено. Занятие телефонной станции совершилось без сопротивления, так как во главе кексгольмцев находился офицер, окончивший ту же школу юнкеров, которая несла караул на станции и который сам, будучи юнкером, стоял здесь в карауле и знал поэтому все расположение станции.

Керенский оставался в помещении штаба округа до 9 час. утра, после чего перешел в Зимний дворец. Утром же пришло известие, что на Варшавский вокзал явились представители военно-революц. комитета, которые предложили добровольно сдаться, и что иначе они будут принуждены открыть против вокзала боевые действия. Варшавский вокзал перешел в ведение этого комитета около 8 час. утра.

Утром же прибыли матросы из Кронштадта на нескольких транспортах, которые и начали высаживаться на Николаевскую набережную. Вместе с ними прибыл и крейсер «Аврора», имеющий большевистскую команду, корабль «Заря свободы» и два миноносца. Вместе с тем, поступили сведения, что броневики начали переходить на сторону петроградского совета депутатов.

В 11 ч. утра Керенский, в сопровождение помощника главнокомандующего округа кап. Козьмина и адъютантов сел в открытый автомобиль и отправился на один из вокзалов, чтобы проследовать навстречу фронтовым войскам, вызванным им для подавления движения. До вечера известий о том, куда выехал Керенский,—получено не было.

Днем к Зимнему дворцу прибыли юнкера Михайловского артиллерийскаго училища с орудиями, но с наступлением темноты ушли обратно. В б ч. веч. на Дворцовой площади появились броневики военно-револ. комитета, которые заняли все входы и выходы к площади. Отряды комитета вошли в соприкосновение с заставами юнкеров, охранявшими Зимний дворец, вступили с ними в переговоры и начали их убеждать в бесполезности сопротивления.

В 6 1/2 ч. веч. в штаб округа прибыли два самокатчика, уполномоченные комитетом Петропавловской крепости, и предъявили штабу ультимативные требования. В ультиматуме говорилось, что, если штаб округа не сдастся в течение 20 минут, то по нем будет открыт огонь из орудий крепости и военных судов, стоящих против Николаевского моста.

В штабе округа в это время находились уполномоченный по водворению порядка Кишкин, помощники его инженер Рутенберг и Пальчинский, главнокомандующий округом ген.-майор Багратуни, генерал-квартирмейстер штаба Параделов, помощник начальника политического управления гр. Толстой и др. Совещание штаба округа определенных результатов не дало. Кишкин, Рутенберг и Пальчинский, а также главнокомандующий округом ген. Багратуни направились в Зимний дворец на совещание с вр. правительством.

По истечении 20-минутнаго срока по просьбе штаба в крепость был отправлен один из делегатов обратно с просьбой дать еще 10 минутный срок. За эти 10 минут оставшийся в штабе округа ген.-квартирм. Параделов должен был получить из Зимнего дворца определенный ответ. Ровно 10 минутный срок истек, и так как из Зимняго дворца еще не поступало ответа, то отряд красногвардейцев, матросов и солдат, стоявший у ворот здания штаба под командой подпрапорщика Павловского полка занял штаб. Ген. Параделову, у которого в распоряжении не оказалось не только солдат, но и офицеров, оставалось только одно—сдаться, что он и сделал. В 7 ч. 40 м. вечера штаб петроградского военного округа был занят войсками военно-революц. комитета.

Патрулями были задержаны высланные из штаба округа патрули юнкеров. Ими же в 6 ч. веч. был задержан и у Дворцовой площади помощник военного министра кн. Туманов.

В совете республики

25 октября с утра стали собираться члены совета республики в Мариинский дворец на назначенное заседание.

В начале 1 часа к Мариинскому дворцу подошли несколько рот матросов гвардейского экипажа и Коксгольмского полка с броневиком и заняли все входы и выходы дворца. В это же время были поставлены караулы матросов и солдат на всех прилегающих к Мариинскому дворцу улицах и переулках с обоих сторон, а также на всех мостах Мойки, прилегающих к обеим сторонам дворца. Караулы закрыли доступ к Мариинскому дворцу, куда был запрещен вход также и членам совета республики. Комиссар военно-революционного комитета вошел внутрь дворца и предъявил  председателю совета республики Авксентьеву требование о немедленном очищении дворца, причем распорядился, чтобы все служащие канцелярий немедленно оставили Мариинский дворец.

Совет республики на кратком заседании постановил подчиниться вооруженной силе мятежников.
При выходе членов совета караул проверял у всех билеты, задерживая членов правительства, которые к тому времени оказались в Мариинском дворце. Таким образом были задержаны товарищ министра внутренних дел Авинов и бывший начальник канцелярии военного министра Стипун, которых отправили в распоряжение временного революционного комитета.

Почему-то солдатам показались подозрительными документы товарища министра труда, члена российской социал-демократич. рабоч. партии Дюбуа. Его задерживают, находящиеся по близости члены совета возмущенным тоном указывают солдатам, что тот, кого они арестуют был социалистом уже тогда, когда они еще ничего о социализме и не слыхали. Несмотря на то, что личность Дюбуа удостоверяли многие, все это не представлялось солдатам убедительным. И лишь тогда,—говорят «Известия» центральн. исполн. комитета советов раб. и солд. депут.,— когда им сказали, что перед ними тот самый прапорщик, который в «корниловские дни» на северном фронте арестовал А. И. Гучкова, солдаты были, видимо, смущены.
Дюбуа был освобожден.

Долго еще стоят у Мариинского дворца группы членов совета.
Кругом толпы, разгоняемые солдатами.
С одной стороны фасада дворца переулок преградила баррикада. Зачем это, непонятно... С другой стороны, у Вознесенского проспекта броневой автомобиль.

В то время, когда внутри дворца шли прения о прекращении занятий совета республики, бывший верховный главнокомандующий ген. Алексеев подошел к Мариинскому дворцу и захотел войти внутрь дворца в качестве члена совета республики. Караул заявил о запрещении входа во дворец, но генерал Алексеев заявил, что он считает, что караул должен его пропустить, как бывшего верховного главнокомандующего. Был вызван поручик, комиссар, которому ген. Алексеев также предъявил требование о пропуске его во дворец. Крайне взволнованный, поручик заявил:

— Ваше высокопревосходительство, вход во дворец строжайше запрещен, и я не имею права вас сюда пропустить, так как в ближайшие минуты может оказаться необходимость принятия самых энергичных и решительных мер.

Алексеев продолжал настаивать на своем праве быть во дворце, где находятся другие члены совета и ушел после того, как ему сообщили, что все члены совета расходятся, так как принято решение прекратить занятия совета республики.

Через несколько минут вышел другой офицер,—передает "Новая Жизнь",—и, узнав о том, что несколько минут тому назад тут был генерал Алексеев, выразил сожаление по поводу того, что ген. Алексеев не был арестован.

К часу дня все члены совета оставили Мариинский дворец.

Обстрел Зимнего дворца

В 9 часов вечера, 25 октября, по Зимнему дворцу о верков Петропавловской крепости и крейсера «Аврора» было сделано несколько холостых орудийных выстрелов.

Пушечные выстрелы послужили как бы сигналом к обстрелу Зимнего дворца революционными войсками и красной гвардией, расположившейся на площади перед дворцом.

Охранявший дворец женский ударный батальон и несколько рот юнкеров в свою очередь открыли по осаждавшим пулеметный и ружейный огонь. Завязалась сильная перестрелка. До девяти часов орудийная, пулеметная и ружейная стрельба не прекращалась. Из окон дворца было выброшено несколько ручных гранат, осколками которых было ранено несколько красногвардейцев и солдат.

Как выяснилось, во дворце помещается лазарет, в котором находятся свыше 500 человек раненых. С 10 часов до половины 11-го стрельба прекратилась, но вскоре вновь возобновилась. По дворцу было сделано несколько орудийных залпов.

Около 11 час. вечера отрядом матросов была занята половина Зимнего дворца. Члены вр. правительства перешли на другую половину. Около Зимнего дворца слышалась ожесточенная пулеметная перестрелка. Время от времени возобновлялась орудийная стрельба. Юнкера оказывали сопротивление.

В 11 час. 30 мин. ночи из Зимнего дворца сообщают, что орудийный огонь не нанес никакого вреда дворцу, так как ни один снаряд не попал в здание.

Члены вр. правительства продолжали заседать.

В вечернем заседании комитета общественной безопасности гл. Быховский сделал сообщение, что он имел случай переговорить по телефону с министром земледелия Масловым, который заявил, что он проклинает демократию, пославшую его во вр. правительство и оставившую его умирать в трудную минуту без помощи и авторитетного вмешательства.

По полученным позже сведениям, члены вр. правительства, находившиеся в Зимнем дворце, арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость.

В городе арестовали министров: продовольствия Прокоповича и исповеданий Карташева.

Около 11 1/2 час. вечера, пробравшиеся через чердачный этаж Зимнего дворца красногвардейцы и матросы бросили в коридор бомбу, которая взорвалась по соседству с комнатой, где находились министры. Жертв не было. Взрывом повреждены стены и мебель.

Патрулем арестованы более 30 человек.

В первом часу ночи перед аркой главного штаба было установлено несколько орудий, из которых по Зимнему дворцу было сделано несколько выстрелов шрапнелью.

Во время перестрелки в ночь с 25-го на 26-е октября на Дворцовой площади было убито и ранено значительное количество солдат, матросов и красногвардейцев. Точного числа убитых не удалось установить.

Разные

На поддержку моряков крейсера «Авроры» в Петроград прибыл крейсер «Амур» и транспорты броневых машин. К утру 26 октября весь город был в руках военно-революционного комитета. Мосты, разведенные по распоряжению вр. правительства, в ночь были снова наведены и охраняются отрядами петроградского гарнизона и моряков 2-го балтийского флотского экипажа. На перекрестках многих улиц сооружены баррикады, всюду расставлены патрули, задерживающие автомобили и отравляющие их в распоряжение военно-революционного комитета. Движение трамваев происходило беспрепятственно.

26 октября в политическое управление военного министерства явились представители военно-революционного комитета с вооруженной охраной. Ими была расставлена стража и занят прямой провод со ставкой.

Таким образом, все сообщения ставки и комиссара о положении на фронтах, о состоянии наших войск и прочие будут попадать в первую голову в руки военно-революционного комитета. Приема в кабинете военного министра и в политическом управлении военного министерства не было, хотя занятия шли своим чередом.

В ночь на 25-е и в течение утра военно-революционным комитетом захвачены были все вокзалы, государственный банк, пред которым поставлена охрана.

В ночь на 26 октября помощник военного министра кн. Туманов не вернулся на свою квартиру (он был арестован у Дворцовой площади). В течение всего дня родственники Туманова пытались установить место его нахождения, предполагая, что он арестован. Лишь к вечеру они установили, что Туманов пал жертвою самосуда.

Передают, что Туманов был задержан солдатами поблизости от Зимнего  дворца и посажен на гауптвахту. Ночью неизвестной группой его насильно вывели из гауптвахты, причем полковой комитет отказал в его выдаче.

Труп Туманова обнаружен утром 26-го в Мойке, застрявшим между сваями Поцелуева моста.

Военно-револ. комитет совместно с центральным комитетом большевиков выработан следующий список министров: мин.-председатель Ленин, иностранных дели Троцкий, внутр. дел и юстиции Рыков, путей сообщения Рязанов, народного просвещен. Луначарский, труда Шляпников, военный мин. (Овсянников, Крыленко и Бабиенко), почт и телеграф. Глебов, финансов Скворцов и земледелия Милютин.

Освобождены из „Крестов“ 25 октября приказом военно-революционного комитета товарищи-большевики, арестованные по июльскому мятежу: Рошаль, прапорщик Сахаров, поруч. Хаустов, Толкачев, Славкин и Буров.

В Москве

Одновременно в Москве произошел ряд захватов, произведенных именем совета, но в действительности совершаемых московским комитетом большевиков. Большевики прикрываются также флагом совета солдатских депутатов.

Союзу городов якобы от этого совета было сделано предложение сдать все автомобили, находящиеся в гараже союза. Проверкой установлено, что совет такого распоряжения не делал, что оно сделано большевиками.

Большевики же захватили и телеграф.

В последнее время видное место в совете среди большевиков занял Аванесов, некогда сотрудник „Рампы" и театральных листков, затем социал-демократ меньшевик, а ныне самый непримиримый большевик.

Еще по теме