По материалам журнала "Вестник Америки" за ноябрь 1917 г.
Американское обозрение
М. ВИЛЬЧУРА
Столица Соединенных Штатов за последние несколько месяцев из мертвого города с 400-тысячным населением, почти на половину состоящим из негров и чуть ли не на треть — из чиновников различных ведомств, выросла в огромный политический и дипломатический центр, к которому стянуты все нити мировой политики и дипломатии. Город Вашингтон постепенно приобретает значение столицы мировой демократии. На Вашингтон обращены взоры всего мира. Германия и ее союзницы, вначале называвшие американское вступление в войну bluff’ом, со страхом и трепетом прислушиваются к тому, что происходит в Вашингтоне, неожиданно превратившемся в грандиозную лабораторию войны.
Для истекающей кровью Франции Вашингтон — это источник вдохновения и радостных надежд на скорое избавление, для Англии столица Америки служит живым залогом несокрушимой мощи и неиссякаемых ресурсов мира союзных держав; а для потрясенной военными катастрофами и внутренним развалом хозяйственной жизни и власти России Вашингтон не только „Рог Изобилия”, из которого вот-вот посыпятся предметы вооружения и снаряжения, но и ангел-утешитель, готовый братским советом и помощью уврачевать ее зияющие раны.
В вашингтонской лаборатории войны американский гений неустанно работает в интересах всех союзных стран. Отсюда идет теперь распределение кредитов, вооружения, амуниции, подвижного состава и продовольственных продуктов. Здесь разрабатываются и отсюда приводятся в исполнение планы активного участия американских боевых сил в мировой войне. Здесь в окончательной форме намечается разрешение мировых политических и экономических проблем.
Это новое международное значение, эта мировая роль Соединенных Штатов легко объясняют недавнее посещение Вашингтона дипломатическими, военными и финансовыми миссиями всех союзных стран. Со своими огромными и непочатыми ресурсами северо-американская республика заняла центральное место в мировой борьбе и ее участие обещает быстро решить самый исход этой борьбы.
В соответствии с этой новой ролью Соединенных Штатов в международных отношениях американский Президент все чаще является официальным истолкователем задач и целей всех союзных держав.
— Мы сражаемся за свободу, за самоуправление, за свободное развитие всех народов, — говорит Президент Вильсон в своем последнем послании к Временному Правительству России, — мы не ищем материальных выгод или приобретений в какой-либо форме.
... Ни один народ не должен быть вынуждаем жить под нежелательным ему суверенитетом. Никакая территория не должна переходить из рук в руки, разве только во имя того, чтобы предоставить населяющим ее право на жизнь и свободу. Никакие контрибуции недопустимы, за исключением вознаграждения за нанесенные обиды.
... Братство человечества не должно более оставаться красивой, но пустой фразой; его необходимо претворить в действительность. Народы должны осознать общность своих интересов и выработать практический план сотрудничества, дабы обеспечить себя от угроз ни с чем не считающейся автократической силы.
Американская печать утверждает, что с этой нотой перед ее отправкой в Петроград были ознакомлены правительства Англии, Франции, Италии и Японии. Президент Вильсон, таким образом, от имени всех других союзных держав опроверг пред российской демократией обвинения союзных правительств в „империалистических целях”.
Президент Вильсон сыграл роль истолкователя союзных держав и в ответе на предложение Папы Бенедикта XV своих посреднических услуг для немедленного окончания войны.
— Каждое сердце, которое не окаменело за время этой ужасающей войны, — говорится в ответной ноте Президента Вильсона на послание Папы, — откликнется на трогательный призыв его святейшества папы, почувствует достоинство и силу великодушных человеческих мотивов, которыми он руководится и лихорадочно будет желать, чтобы мы стали на путь мира, который он так убедительно указывает. Но было бы ошибкой стать на путь, который, в действительности, не приведет нас к цели. Наш отклик должен быть основан ни на чем ином, как на суровых фактах. Не просто прекращении борьбы мы ищем; это должен быть прочный и постоянный мир. Эта агония не должна снова быть пережита человечеством.
И заявляя далее, что нельзя верить слову правителей Германии и считать его гарантией чего-либо, если это слово не поддержано убедительным выражением воли самого германского народа, Президент Вильсон следующим образом определил задачи Соединенных Штатов, являющиеся также и задачами всех союзных стран:
— Цели Соединенных Штатов в этой войне известны всему миру, — всем народам, к которому допускали правду. Мы не ищем каких-либо материальных выгод. Мы верим, что невыносимые деяния, совершенные в этой войне жестокой и беспощадной силой императорского германского правительства, должны быть исправлены, но не за счет суверенитета какого-либо народа. Карательные контрибуции, расчленение империй, установление эгоистических экономических лиг, — все это мы считаем непригодным как основание для какого-либо мира, тем более прочного. Мир должен быть основан на справедливости, равенстве и общих правах человечества.
Другие союзные державы сочли излишним послать в Ватикан отдельные ответы. Они ограничились выражением полного одобрения соображениям и мыслям, изложенным в вашингтонской ноте.
По мере того, как все шире разворачиваются мировые события и все новые и новые страны втягиваются в борьбу за торжество принципов демократии в международных отношениях, все более возрастает и значение Вашингтона, как центра мировой демократии.
Из Вашингтона прозвучавший клич „Мир должен быть обеспечен для демократии” ставится лозунгом демократии обоих полушарий.
***
Латинская Америка широко откликнулась на призыв Президента Вильсона присоединиться к мировой „Лиге Чести” для борьбы с германским беззаконием в международных отношениях.
Призыв Вильсона при вступлении Соединенных Штатов в мировую войну был обращен ко всем оставшимся нейтральным державам. В Европе клич главы американской нации не встретил отклика; в Азии отозвался медленно просыпающийся Китай; в Америке двенадцать республик или объявили войну Германии, или порвали с ней дипломатические связи.
Из остающихся семи республик Центральной и Южной Америки Аргентина, Эквадор, Парагвай и Сальвадор объявили дружественный по отношению к Соединенным Штатам нейтралитет, открыв свои порты для американских вооруженных пароходов и, как это первым сделал Парагвай, официально одобрив мотивы, вынудившие Соединенные Штаты вступить в войну.
Совершенно нейтральными остаются лишь Мексика, Коломбия и Венецуэла, при чем последняя республика — единственный уголок в Новом Свете, где правительство проявляет доброжелательное отношение к империи кайзера Вильгельма.
Мировые события обещают явиться фактором и в судьбах мелких республик Центральной и Южной Америки, вечно раздираемых революциями и международными войнами. Антиамериканские настроения, явившиеся результатом вооруженного вмешательства в дела Кубы, Санто-Доминго, Гаити, Панамы и Никарагуа, уступают место доверию к американской демократии, которую латинские страны так долго заподозривали в стремлениях аннексировать их территории. За американскими десантами обычно следовали американские предприниматели, но ближайшим последствием деятельности последних явилась разработка ждавших приложения кирки и молота естественных богатств.
Участие, хотя бы и пассивное, республик Центральной и Южной Америки в мировой войне сослужит союзным державам немалую услугу, предоставив им новый и обильный источник для пополнения своих ресурсов и удовлетворения нужд своих миллионных армий в боевом снаряжении и продовольственных продуктах.
***
Проблема иммиграции вновь серьезно занимает американские умы, только на этот раз на очередь поставлен вопрос не о дальнейшем ограничении иммиграции, а скорее о средствах к усилению иммиграционной волны и, во всяком случае, к предупреждению обратной массовой эмиграции иностранцев из Соединенных Штатов.
С заметным приближением к концу мировой войны все более выясняется, что восстановление нормальных пароходных сообщений с Европой повлечет за собою массовое обратное движение иммигрантов.
По данным американских пароходных и железнодорожных компаний, около миллиона живущих в Соединенных Штатах иностранцев готовятся при первой же возможности возвратиться на родину.
Нью-Йоркский комиссар иммиграции Фредерик К. Хоу, считает, что в первый год после войны не менее двух миллионов иммигрантов покинут Америку. Другие идут еще далее, предсказывая отъезд четырех, а то и пяти миллионов человек, то есть одной пятой всех иностранцев в Соединенных Штатах.
Фредерик К. Хоу сводит объяснения предстоящего обратного движения иммигрантов к трем главным причинам:
1. Иммигранты, в особенности русские, поляки и выходцы из балканских стран ждут, что после войны сильно падет стоимость на землю, что даст возможность им, как природным земледельцам, самостоятельно устроиться на земле.
2. Сотни тысяч американских иммигрантов, может быть миллионы, потеряли на войне своих родственников. Они поедут в Европу в поисках наследств и семейных владений. Других повлечет надежда на новые социальные условия жизни, которые облегчат долю трудящихся.
3. С каждым годом иммигранту становится все труднее прочно устраиваться своим хозяйством в Америке. Между тем другие страны предлагают поселенцам целый ряд льгот и привилегий, облегчая процесс „возвращения на землю”. В Америке же более 400,000,000 акров земли остаются, между тем, невозделанными, при чем половина этих огромных земельных пространств разделяется на крупные поместья, некоторые в сотни тысяч акров.
С доброй руки России война начала радикально менять всю социальную структуру вовлеченных в мировую борьбу стран.
Массовая эмиграция из Америки иностранцев неизбежна, если социальные реформы стали бы исключительным уделом других стран, а Соединенные Штаты застыли бы в своих формах хозяйственной и индустриальной жизни.
Но нет оснований предполагать, что Америка, составляющая теперь одну из самых могущественных и самых деятельных воюющих держав, останется в стороне от мирового прогресса. В истории всех стран войны являются спутниками реформ. Мыслящие американцы давно уже указывают на несоответствие заветов основателей американской демократии с господствующими современными формами экономической жизни страны. Америка, несомненно, находится, как и весь остальной мир, на пороге великих реформ.
Торжество европейской демократии неминуемо поведет за собою и демократизацию индустриальной жизни Америки.
И если Соединенные Штаты не в состоянии будут сразу предложить иммигранту готовую и вполне оборудованную ферму, с домом, скотом, орудиями и даже мебелью, как это предполагает делать штат Виктория в Австралии, — то, по крайней мере, желающим оставаться в Америке пришельцам из Европы, надо полагать, будет облегчена возможность собственными усилиями прочно устраиваться на земле, осуществляя свои идеалы самостоятельной трудовой жизни.
Движение иммиграции с запада на восток весьма вероятно, но оно не обезлюдит Америки и не оставит социального и экономического строительства заатлантической республики.
При демократизации Европы Америка, естественно, перестанет служить убежищем для недовольных Старым Светом. Но она долго еще будет привлекать взоры европейцев, как страна, где из слияния разнообразных культур создается цивилизация мировой демократии.
М. Вильчур.
| 