По материалам журнала "Нива" за ноябрь 1917 г.
Политическое обозрение
Америка в мировой войне
Северо-Американские Соединенные Штаты вступили в мировую войну на тридцать третьем месяце. До тех пор великая заатлантическая республика соблюдала строгий нейтралитет, несмотря на то, что волны гигантской борьбы народов неоднократно достигали берегов Америки.
В широких кругах европейского общества утвердилось поэтому убеждение, что Соединенные Штаты до конца останутся нейтральными, и что на долю их президента выпадет почетная и ответственная роль посредника между воюющими державами.
Действительно президент Вильсон был как будто не прочь заработать себе лавры миротворца, подобные тем, которыми увенчали президента Рузвельта за его участие в ликвидации русско-японской войны.
Когда в декабре 1916 года центральные монархи выступили со своим первым заявлением о готовности к открытию мирных переговоров, президент Вильсон обратился к воюющим с официальным предложением формулировать их мирные условия. Многие склонны были видеть в этом обращении первый шаг к миру.
Мирная кампания оборвалась в 1917 году на известной ноте держав Согласия, в которой союзники определили свои „цели войны". Однако это обстоятельство, видимо, не обескуражило президента Вильсона, и еще в следующем январе он изложил перед северо-американским сенатом свою программу мира - мира, основанного на соглашении свободных народов, мира без победителей и побежденных.
Менее чем три месяца спустя, 26 марта 1917 года, президент Вильсон подписал резолюцию конгресса с объявлением войны Германии.
Только поверхностный наблюдатель мог бы усмотреть в таком поведении североамериканского правительства какую-либо непоследовательность. Попытка посредничества в 1916 году и вмешательство в войну в 1917 году, при более внимательном отношении к делу, представляются со стороны Соединенных Штатов только разными формами участия в улажении мирового конфликта. В 1916 году президент Вильсон исходил из предположения, что Германия окончательно поняла невозможность раздавить союзников и продиктовать им условия "германского мира", и искренно стремится к обоюдо приемлемому компромиссу.
Ответ Германии, которая отказалась выставить определенные условия мира, показал ему, что он ошибся. Убедившись в фактической неосуществимости мира „без победы", президент Вильсон решил обеспечить приближение мира, основанного на победе.
Раз оказалась тщетной идея участия в ликвидации войны путем посредничества, оставалось принять участие в ликвидации войны на стороне одной из воюющих коалиций. Насчет выбора между центрально-европейской группой и группой держав Согласия у президента Вильсона не могло быть колебаний. Мотивы как материального, так и морального характера побуждают вольнолюбивую, деятельную и жизнерадостную нацию Соединенных Штатов желать прочного, свободного правового порядка международных отношений. Победа же Германии означала бы установление в Европе, а затем и по всем мире гегемонии германского милитаризма. Поэтому, с того момента, как Америка была вынуждена воевать, она могла воевать только на стороне держав Согласия.
Наивные и близорукие люди, рассуждая о целях, преследуемых в этой войне отдельными странами, часто думают опорочить внешнюю политику той или другой страны, говоря: такая-то страна воюет вовсе не только за интересы человечества, но и за свои эгоистические интересы. Это очень смешное рассуждение. Никакое государство не могло бы воевать только во имя интересов человечества, и разумная внешняя политика в том и заключается, чтобы в ней отстаивание национальных эгоистических интересов сочеталось со служением интересам человечества. Тупо ставить в вину Англии, что она воюет не только в защиту попранного Германией нейтралитета Бельгии, и не укором, а величайшим комплиментом английской внешней политике является признание, что, участвуя в войне, она одновременно служит эгоистическим интересам Англии и делу прочного международного порядка.
Так же обстоит дело и с участием в войне Америки. Конечно, Америка преследует при этом свои „личные" выгоды. Но в тоже время не подлежит сомнению, что от победы союзников над Германией выгадает и все человечество. Если германский милитаризм будет сокрушен, если притязаниям германского империализма будет положен предел, если, по крайней мере, сила Германии будет уравновешена другими мировыми силами, то, скажем, на этом „заработает" Америка. Но разве неясно, что на этом в тоже время „заработает" и все человечество? В международной борьбе за существование, которую ведут коллективные личности-государства, наблюдается то же самое, что и в борьбе за существование отдельных индивидов. „Внешнюю политику" отдельного человека мы называем здоровой и честной, когда он успешно борется за существование в рамках права и справедливости. Так и оценка внешней политики всякого государства зависит от того, в какой степени, оберегая его эгоистические интересы, она отвечает тем „простым началам нравственности и права", которые, по слову Маркса, должны господствовать в международных отношениях. Внешняя политика Соединенных Штатов, приведшая их к участию в мировой войне на стороне держав Согласия, удовлетворяет обоим этим требованиям. Это сильная, национальная, честная и справедливая политика.
Присоединение Америки к союзникам значительно увеличило силы антигерманской коалиция. За время войны Европа оскудела золотом, а в Соединенных Штатах скопились огромные золотые запасы. Это позволяет Америке непрерывно щедрой рукой ссужать союзные государства деньгами. Финансовая помощь Америки особенно важна для таких государств, как Бельгия, Сербия, Румыния. Современная война есть не только вооруженная борьба, но и промышленное состязание. Чудовищно развившаяся американская военная промышленность обеспечивает изобильное снабжение союзных армий всем необходимым. Работа германских подводных лодок ставит чрезвычайно остро вопрос о тоннаже, то есть о торговых судах для перевозки продовольственных и воинских грузов.
Американский торговый флот вместе с реквизированными Америкой вражескими судами обогащает союзников новыми морскими перевозочными средствами. Большие планеты имеют своих спутников, подчиненных их движениям. Вступление Соединенных Штатов в войну повлияло на политику многих подчиненных их влиянию стран. Республики Южной Америки, Китай, Сиам, Либерия, следуя за Соединенными Штатами, порывают дипломатические сношения с Германией, или объявляют ей войну. Процесс „изоляции" Германии делает все новые и новые успехи. Но и непосредственное участие вооруженных сил Америки в войне не следует преуменьшать.
Американский флот уже находится в европейских водах. К весне американцы обещают Англии и Франции миллионную сухопутную армию. А не даром было сказано, что исход войны решит последний брошенный на поле битвы миллион свежих войск.
Участие Соединенных Штатов в войне приобрело для союзников особую цену с момента выхода из войны России. Было бы смешно отрицать этот трагический факт - Российская Республика больше не воюет, и ее дезорганизованная армия скоро будет совсем снята со счетов войны. Но у Российской Республики есть заместительница в лице Северо-Американской Республики, с ее безграничными богатствами моральной и материальной силы. Напряжение национальной энергии Америки восполнит убыль, причиненную нашим дезертирством, и выгоды, и почести, на которые могли бы рассчитывать мы, достанутся —у вы! —другим.
Проф. К. Соколов.
Звездный флаг
А. И. Куприна
Я думаю, что никто не верил и не верит в искренность союзов, заключаемых государствами в мирное время с политическими целями. Попытки дружественного слияния различных наций всегда выходили натянутыми и смешными и такими неестественными, как, например, дружба опытного в ловле кота с крысой. Еще в начале царствования Александра III русские солдаты допевали нелепую военную песню, сочиненную кем-то к политическому случаю:
Русский царь собрал дружину
И велел своим орлам
Плыть по морю на чужбину
В гости к добрым пруссакам.
А через десять лет весь земной шар был свидетелем самого комического из мировых зрелищ. Две эскадры—французская и русская — встретясь на лазурных водах Средиземного моря, приветствовали друг друга союзными гимнами.
"A bas la tyrannie!“ —
гремели русские оркестры на кораблях самодержавнейшего из монархов
„Боже, Царя храни!" —
звенели фанфары великой Французской Республики.
Но попробовал бы в то время какой-нибудь экспансивный молодой человек закричать на площади Зимнего дворца: „долой самодержавие!" Ого!
Но есть одно волшебное, упоительное, одинаково радостное на всех языках слово—свобода,—которое выше государственных выгод, дипломатических ухищрений, национального себялюбия и торговых расчетов.
Оттого-то современная война, начатая против надменнаго немецкаго милитаризма, вечно державшего в тревоге весь старый мир, приняла грандиозные размеры невиданной по упорству Священной Войны.
Оттого-то начало ее было встречало в России с небывалым патриотическим всенародным подъемом, в котором, в отличие от всех прошлых войн, впереди стояла Родина и где-то на заднем плане Царь.
Оттого-то союзники и приветствовали прекрасное зарождение русской революции так дружественно, горячо и доверчиво.
Оттого-то они даже и теперь заявляют перед лицом мира и истории, что не покинут России ни при каких условиях, а между тем, ведись эта воина из интересов обогащения, то не только расчет, но и долг повелевал бы им прекратить бойню и заключить самый почетный, самый фантастически выгодный мир с Германией за счет трусов, беглецов, убийц отечества, подлых подстрекателей и поджигателей, против рабов, недостойных свободы.
Оттого-то и Америка, давно, еще задолго до войны, пристально изучавшая Россию, так широко готова идти нам на помощь золотом своей богатой страны и кровью своего свободного народа.
Вы мне нужны для армии Соединенных Штатов!
Вот ближайший пункт для записи в рекруты!
Американский плакат.
|
