По материалам журнала "Вестник Америки"  за февраль 1917 год.

Американская жизнь

Среди мыслящих американцев все чаще приходится слышать мнения, что „не все обстоит благополучно” в непомерно богатых и пользующихся „миром и благоденствием” Соединенных Штатах.

Огромные материальные выгоды, доставшиеся со времени войны на долю Америки и превратившие ее в „международного банкира”, с сотнями свежеиспеченных миллионеров, оставили где-то в глубинах народной совести ,,пустое место”, и представители американской демократии тщетно пытаются залить эту пустоту полными самообольщения речами о возросшем со времени мировой катастрофы могуществе и значении Соединенных Штатов, стоящих в этот трагический для Старого Света момент „на страже интересов цивилизации и гуманизма”. Мыслящие американцы великолепно сознают, что красивые фразы не скроют народных сомнений и что в залитой кровью Европе царят сильные сомнения в моральном авторитете разбогатевшей на европейской войне страны.

Сомнения в правильности и в правоте позиции, занятой Соединенными Штатами во всемирной войне, давно уже высказывались многими американскими государственными деятелями. Экс - президент, полковник Теодор Рузвельт, еще в первый год войны выступил с сильным протестом против молчания американского правительства по поводу нарушения нейтралитета Бельгии. Рузвельт настаивал на том, что прямой долг Соединенных Штатов, являющихся одной из договорных сторон относительно неприкосновенности Бельгии, по меньшей мере, зарегистрировать свой громкий протест против сильной державы, признавшей договор, гарантировавший нейтралитет Бельгии, „клочком бумаги” и жестоко разделавшейся с стоявшим на ее пути маленьким, но отважным королевством.

Президент Вильсон в своем адресе при принятии им кандидатуры в президенты Соединенных Штатов оправдывал американский нейтралитет тем, что „традиционной политикой Соединенных Штатов было не вмешиваться в европейские дела”.

Критики президента Вильсона указывают, однако, на слабое обоснование и непоследовательность этого довода. Сам факт подписания американским правительством гаагских конвенций является нарушением принципа невмешательства. Соединенные Штаты давно уже оказались введенными в круг мировых держав, с определенными обязательствами по отношению друг к другу и в общему течению мировой жизни.

Второй довод президента Вильсона в защиту американского нейтралитета сводится к тому, что „необходимо было остановить распространение огня ненависти и разрушения, зажженного мировым пожаром, и служить человечеству сохранением своих сил и своих ресурсов”. Справедливость этого довода после двух с половиной лет войны все еще остается гадательной.

Несомненно, что объяснения президента Вильсона далеко не исчерпали вопроса. В прошлом лишь месяце новые германские закононарушения, выразившиеся на этот раз в массовых высылках бельгийцев на принудительные работы в Германию, вновь поставили на очередь все тот же злополучный вопрос:

     Могут ли Соединенные Штаты оставаться молчаливым свидетелем нарушений постановлений Гаагской конвенции, подписанной, наряду с другими, и представителем американского правительства?

Бывший государственный секретарь и один из лучших американских дипломатов, Элайхю Рут, в речи, произнесенной им на состоявшемся 15 декабря, в Нью-Йорке митинге протеста против массовых высылок бельгийцев следующим образом ответил на этот вопрос:

— „Постановления конвенции (о неприкосновенности личности и имущества мирного населения в оккупированных местностях) были подписаны и утверждены каждой державой, не участвующей в европейской войне, в том числе и нами. Германия и по совести, и по закону связана существующим договором между ею и нами, между ею и Бельгией,— договором, точно определяющим принципы гуманности в отношении к оккупированной территории.

„Эти принципы гуманности самым возмутительным образом нарушены... Я заявляю, что нарушенный закон— это наш закон, наша защита... Столетиями государства создавали свод законов, составивших то, что называется международным правом. Выполнение этого закона и уважение в нему являются защитой нашего собственного народа, равно как и слабых и небольших стран. Мы имеем право настаивать на его выполнении. Наш долг по отношению к потомству и нашей родине — не оставаться в молчании пред лицом открытого и злонамеренного нарушения гарантированного нами международного права”.

Эти категорические заявления Элайхю Рута нашли живейший отклик среди переполнивших Карнеги Голл банкиров, профессоров, адвокатов, железнодорожных деятелей, епископов, промышленников и т. д., принявших резолюцию о необходимости выступления Соединенных Штатов в защиту попранных интересов бельгийского народа.

На этом же собрании раздавались полные огня речи, в которых ораторы говорили об опустошении, производимом в американских идеалах нахлынувшей на Соединенные Штаты ,,волной благосостояния”.

— ,,Мы стали богаты”, —говорил один из ораторов,— превзойдя даже свои собственные мечтания. У нас миллионы автомобилей, наши миллионеры строят поражающие своей роскошью дворцы. Но, погрязая в роскоши, достатке и самодовольстве, не теряем ли мы старый дух американской свободы?”

Пред лицом отмеченного нами „неблагополучия” с американской совестью особое значение приобретает проект одного из деятелей ,,Рокфеллер Фондейшон" Фредерика К. Волкотта,—о создании „мирного фонда” в размере 500 миллионов долларов, для оказания, после войны, помощи мирному населению Европы по восстановлению нормальных условий жизни. Подобный дар, который составил бы около 1 процента ежегодной доходности Соединенных Штатов, явился бы, пожалуй, шагом по пути проведения в жизнь планов президента Вильсона,— служить Европе „сохранением своих сил и своих ресурсов”.

***

"Благосостояние” Соединенных Штатов, увеличившее в несколько раз владения промышленных и биржевых королей, не успело докатиться до народных масс, как что-то произошло с внутренними американскими рынками, и цены на предметы первой необходимости начали стремительный полет вверх.

Поднялись цены на хлеб, молочные и растительные продукты, мясо, обувь, одежду и т. д. По расследованиям, произведенным несколькими американскими общественными организациями, стоимость жизненных продуктов за один лишь последний год поднялась на 31 процент. А заработная плата рабочих долгое время оставалась, между тем, без изменения. Лишь в последние два месяца крупнейшие в стране фабрики и заводы начали увеличивать заработную плату на 10—15 процентов.

Американские расследователи причин дороговизны тщетно пытаются установить первопричину вздувания цен на предметы первой необходимости. Фермеры -производители ссылаются на сравнительно небольшой урожай прошлого года и на дороговизну рабочих рук, корму и т д. Торговцы, в свою очередь, доказывают, что дороговизна не только не выгодна для них, но губительно отражается на их делах, и приводят в подтверждение факты массовых ликвидаций мелких лавок и пекарен.

Печать и общество склонны свалить вину за вздорожание жизни на посредников - спекуляторов, по своему произволу регулирующих цены.

Под влиянием общественного брожения президент Вильсон поручил министерству юстиции произвести широкое расследование условий сбыта и потребления пищевых продуктов. В продолжение декабря месяца федеральные следователи производили в различных городах и штатах опрос представителей фермерских организаций и бирж, посредников и оптовых торговцев, пытаясь найти виновников дороговизны.

Во многих городах ассоциации домохозяек в борьбе с яичными и маслобойными трестами провозгласили „бойкоты” наиболее вздорожавших продуктов, длившиеся по две и три недели. Организованное воздержание от потребления некоторых продуктов оказалось, местами, довольно чувствительным орудием в борьбе с спекуляторами.

Возобновление 65-ой сессии Конгресса ознаменовалось внесением в Дом Представителей ряда резолюций о совершенном воспрещении, на один год, вывоза из Соединенных Штатов пищевых продуктов. Внесению резолюций предшествовала печатная агитация вокруг нового боевого клича,

—„Америка должна быть накормлена первой”.

Голоса в Доме Представителей резво разделились по этому вопросу. Депутаты городов, представляющие, преимущественно, интересы американских потребителей, энергично поддерживали проект запрещения вывоза. Представители фермерских районов, отражающие интересы производителей, наоборот, самым резким образом протестовали против такого запрета.

Также резко разделилось в этом вопросе и общественное мнение страны. Но, по-видимому, преобладает мнение, что запрещение вывоза предметов первой необходимости было бы истолковано, как нарушение нейтральной позиции Соединенных Штатов и повело бы за собою ответные „карательные меры” союзных держав против американской внешней торговли.

Известно также, что в американских правительственных кругах противятся запрету вывоза пищевых продуктов, опасаясь, что такой акт произвел бы в высшей степени неблагоприятное впечатление в Европе и подорвал бы американский престиж в союзных странах.

Экономическое обособление Соединенных Штатов явилось бы слишком резким контрастом с торжественными речами президента Вильсона об американском великодушии и готовности протянуть руку изнемогающей в борьбе Европе...

***

Столкновение американских железнодорожных компаний с „братствами” 400000 железнодорожных служащих и вмешательство в этот спор президента Вильсона неожиданно развернуло во всю ширь американскую проблему путей сообщения.

Вопрос о конституционности проведенного Конгрессом закона о восьмичасовом рабочем дне на железных дорогах перенесен на разрешение Верховного Суда Соединенных Штатов.

Железнодорожные компании мобилизовали все свои силы для недопущения проведения в жизнь восьмичасового рабочего дня. Объединившиеся 49 железнодорожных компаний, с общим складочным капиталом в 20 биллионов долларов, пользуются поддержкой новой восьмибиллионной капиталистической организации, известной под именем "Национального Индустриального Совета”; складочный капитал участников этого Совета составляет 8 биллионов долларов и на их заводах работают свыше семи миллионов рабочих.

В свою очередь, братства железнодорожных служащих заручились поддержкой Американской Федерации Труда, с двумя миллионами членов.

Демократическое большинство Конгресса ответило на мобилизацию железнодорожных магнатов назначением особой законодательной комиссии, во главе с сенатором Ньюландом, поручив ей всесторонне расследовать положение железнодорожного дела в стране, путем опроса междуштатных торговых комиссий, штатных железнодорожных комиссий, ассоциаций экспортеров, экспертов - экономистов и т. д.
Комиссия сенатора Ньюланда не замедлила наметить широкие рамки для своего расследования. Наряду с вопросами о гармонировании всей системы железнодорожного и водного движения для нужд междуштатной торговли, об объединении разрозненной ныне деятельности 49-ти американских железных дорог, о правительственном контроле над железнодорожными акциями и об урегулировании часов работы и общих условий труда железнодорожных служащих, комиссия поставила на очередь вопрос о желательности перехода междуштатных железных дорог в собственность государства и даже занялась вопросом о возможных условиях принудительного выкупа национальных путей сообщения.

Политические лидеры Конгресса готовятся, попутно, поставить на обсуждение вопрос об отношении правительства к телефонным, телеграфным и „экспрессным” (занимающимся перевозкой посылок и др. грузов) компаниям и о возможности их перехода в руки правительства.

Предсказывают, что президент Вильсон созовет, вскоре после 4 марта, экстренную сессию Конгресса для разрешения этих давно назревших американских проблем.

Трудно, однако, ожидать, чтобы американские законодатели сразу провели эту серию важных реформ. Американцы все еще глубоко верят в преимущества частной инициативы над общественной. В их памяти слишком свежи воспоминания о железнодорожных деятелях доброго старого времени, прокладывавших рельсы в пустынях и магическим образом пробуждавших к жизни целые десятилетиями дремавшие штаты.
Новое поколение железнодорожных магнатов упорным сопротивлением умеренным и справедливым домоганиям своих служащих приближает неизбежную развязку.

М. Вильчур.

Еще по теме