По материалам журнала "Пробуждение" № 1 за 1917 год.

Во всех материалах по старым газетам и журналам сохранена стилистика и орфография того времени (за исключением вышедших из употребления букв старого алфавита).

Талантливому артисту П. В. Самойлову

Моцарт

Он ей шептал: «люблю», обняв ея колени;
Он слил свою любовь и звуки жгучих слов
С гармонией души, порывов и молений,
С гармонией весны, вечерних звезд, цветов.

В чарующем бреду, в алмазах лунных света.
В чаду пьянящих роз, касаясь бледных рук,
Стучася в сердце к ней, он ждал себе ответа
На страстный зов любви, на первый в сердце стук.

Смотря в ея глаза, он жаждал обожанья,
Искал безумных ласк, восторгов, женских слез
Но сердце детское, и детский стыд признанья.
И робость детская не поняли вопрос.

Не женщина—дитя за пыл любви мятежной,
Могучий, рвавшийся, как пламя, на простор,
Она на могла дарить одной улыбкой нежной,
Ресницами прикрыв смущенный детский взор.
 
Застенчиво дыша, боясь за взгляд влюбленный,
Боясь объятий, слов, пожатия руки,
Она глядела в даль, как светлый лик Мадонны
Прижав к груди цветок, срывая лепестки.

Она еще дитя. Но холодны и немы
Казалися ему бесстрастныя черты,
Как солнце без тепла, как чары хризантемы
Без ароматных струй, лишь полных красоты.

Ему казалось вдруг, что ею, так любимой,
В огонь его души с насмешкой брошен лед.
И плакал он о ней, о ней невозвратимой,
И взгляд его горел, как в мраке звездный свод.

И в трепетной душе, чтоб скрыть негодованье,
Как к другу долгих лет припав на грудь с мольбой,
Склонясь над скрипкою, ища в ней состраданья,
Провёл по струнам он дрожащею рукой.

И прозвучал, как стон разбившагося сердца,
Аккорд, один аккорд... И вдруг сверкнул смычек
И полились волной аndantе звуки, скерцо,
Как пенье райских птиц, журча, как ручеек;

Кружась, как мотыльки, рассыпанныя чары;
Мелодии раскат, октав густых укор
Сплелися в бурный хор, дрожа, как звон кифары,
Как жемчуга узор покрыв полночный флер.

Казалось, с высоты невидимо слетая,
Порхая над землей, поет небесный клир,
И, убранный в цветы пленительнаго Мая,
Ему внимал, внимал обвороженный мир...

Казалось, что с ветвей жасминов и акаций,
Обрызганных росой, спадали капли слез
И не было конца волны импровизаций,
Творения души, фантазий, светлых грез.

Казалось, соловей, стыдясь своей рулады,
Замолк уж навсегда, укрылся в чаще роз
И слушал, как бросал волшебной серенады
Волшебных звуков рой волшебник-виртуоз.

Казалось, волн морских неслись рукоплесканья
Из-за туманных гор, гремя в ночной тиши,
Наградою тому, кто пережил страданья,
Наградой за любовь, за тихий плач души...

И смолкло все. И в миг вселенная уснула.
..............................................................
Раздался поцелуй... Пронесся страстный вздох,
Как будто вдруг струна к другой струне прильнула
И, дрогнув, сорвалась, упав у чьих-то ног.

Как бешеный поток, прорвав в одно мгновенье
Преграды на пути к тому, кто так любим,
Она, она сама, созданье вдохновенья,
Слилась в объятия, слилась в лобзанья с ним.

Скатилась прядь волос на ткани одеяний...
Дрожат овалы плеч... разомкнуты уста...
Движения полны неведомых желаний
И в искрах детских глаз не детская мечта.

И уж горит, горит румянец поцелуя!
Вся трепет, вся огонь, без пламенных речей,
Она, она сама, лаская и чаруя,
Готова целовать до солнечных лучей.

Любовь растет, растет и нет былой печали,
И столько в ней цветет неодолимых снов
И что слова, мольбы и гнев пе подсказали,—
Все было понято, без слез, без мук, без слов.

Н. Корецкий.