По материалам периодической печати за июнь 1917 год.

Петроград в дни революции.  Наплыв инородцев.

Свобода! — грянуло по Россия могучее слово.

Донеслось оно и на Ближний, и на Дальний Восток и взбудоражило желтое море инородцев-наших соседей и обитателей наших окраин. И потянулись в полуголодную столицу, и без того перенаселенную, тысячи китайцев, сартов, туркменов, и т. д., неся с собой восточную грязь.

Больше всего в Петрограде китайцев. Они положительно наводнили собой столицу. Китайца встретите и в роли домового, и дворника, и носильщика, и огородника, и землекопа, и торговца, и фокусника-акробата. Живут они артелями, спят на нарах и питаются рисом и... собаками, если удается поймать и зарезать это лакомое блюдо.

В последнее время появились в Петрограде и китаянки, выписанные своими успевшими нажить деньгу мужьями. Устроившись где-нибудь не тумбочке или заборе, в сидячей позе, так как стоять обладательницам маленьких и уродливых ножек трудно, дочери Востока бойко торгуют всякой бумажной дребеденью в виде вееров, цветов и фонариков. Есть и нищие профессионалы, привезенные к нам специалистами режиссерами. Они беспрепятственно занимают видные места на углах Невского проспекта и выпрашивают деньги.

НА НЕВСКОМ

1) Продавец буддийских духовных книг.

2) Китаянка, торгующая безделушками.

3) Монголы.

4) Туркмен и перс.

5) Впервые перешагнувшие черту оседлости.

6) Африканцы.

7) Наши союзники.

8) Кавказец.

9) Уголок Невского.

1 и 2) Новые очереди: банная и карточная.

Обе очереди—самой позднейшей  формации. Очередь у бань вызвана забастовкой банщиков и увеличением окладов последних и, как последствие, увеличением платы за пользование банями чуть ли не в четыре раза против прежней цены. Бедному населению столицы приходится, понятно, экономить.... и ходить в баню лишь перед большими праздниками... Вторую курьезную очередь можно наблюдать на Казанской ул., у магазина карточной фабрики. Собирается она с раннего утра... Хвосты составлены из самых разношерстных слоев населения, с явным преобладанием в них... подозрительного и преступного элемента.

3) Митинг на Невском пр.

4) Литература на Невском.

—У Аничковскаго дворца приютились продавцы «литературы»—сильно размножившейся за последнее время— понятно, скабрезнаго содержания, как то: «Жизнь Распутина», «Тайна царскосельскаго дворца» и т. д. Литература эта, расчитанная на невежество масс, раскупается в большом количестве... На выступах ограды находят себе приют и отдых прохожие.

5) Заработок делят...

Теперь на всех улицах, а в особенности на Невском проспекте нередко можно встретить малышей-фокусников, китайчат и китаянок, которые не упускают ни одного хвоста, чтобы не проделать перед скучающей публикой несколько фокусов...

6) Ленинцы на Знаменской площади.

Излюбленным местом своей пропаганды ленинцы избрали в последнее время площадь перед Николаевским вокзалом... Дворец Кшесинской несколько опустел... Однако речи ораторов, судя по прорывающим их выкрикам: «Долой! Обратно в Германию, достаточно здесь намутили!» и т. д., в народе больше не пользуются успехом. Ораторам то и дело приходится поспешно покидать импровизированные трибуны.

Обзор печати

В Петрограде

Г. Дорошевич, с обычным талантом, делает в «Р. Слове» характеристику Петрограда.

Люди, теперь попавшие в Петроград, приезжают оттуда испуганные:

— Страшно за Россию!

Но, милостивые государи, люди, попавший прежде в Петроград и имевщие там случай беседовать с министрами, тоже возвращались перепуганные.

— Страшно за Россию.

Петербург и Петроград.
У них есть одно и то же.

— Самомнение.

Россия кажется им продолжением Невского проспекта.

Но, г. г. петроградцы, ведь, Россия — не Франция, и Петроград — не Париж.
Это про Париж Гейне мог сказать:

— Во Франции важно, что думает Париж. Что думает провинция, это так же интересно, как то, что думают мои ноги.

Россия — это деревни, это бесконечное число городов, огромных экономических, культурных центров.

Россия — это здравый смысл.

Который дозволяет ей еще держаться теперь, при таких обстоятельствах, при которых другое государство потонуло бы уже в полной анархии.

Россия знает, что в ней делается.

Что в ней не смеют показаться, пикнуть элементы контрреволюции.

Здравый смысл, — велик Бог земли Русской! — удержит, надеемся, и вас в последнюю минуту от единственного ужаса, который только и грозит России, революции, свободе:

— Гражданской войны, как он удержал вас 21-го апреля.

Но если бы даже вспышка междоусобия между теми, кто еще три месяца тому назад вместе бились за свободу, и вспыхнула на Невском проспекте, то вовсе не обязательно, чтобы в России непременно происходило:

— То, что на Невском.

Россия вам не Казань, не Дворцовая, не Мариинская площади, где вы можете закатывать свои истерики.

Россия вообще не площадь города Петрограда.

Она, — правда, с ужасом, — с отвращением, с горем, но и со спокойствием смотрит на эту истерическую сцену.

Из того, что где-то на окраине в сумасшедшем доме вспыхнул эпидемический, всех жильцов этого дома охвативший припадок буйного безумия, — не следует еще, чтобы весь город счел своим долгом сойти с ума.

Россией трудно было править из царскосельского дворца, Россией не удастся править и из „дворца" Кшесинской.